Почему службы занятости плохо помогают найти работу

В феврале 2020 г. на учете в службах занятости стояло около 730 000 человек, а в конце августа уже 3,6 млн человек. Но приходят люди в основном не за помощью в трудоустройстве, а за пособиями, тем более что суммы выплат в пандемию заметно выросли. 

В начале августа портал поиска работы HeadHunter спросил у 4482 соискателей, имеющих работу или безработных сейчас, становились ли они когда-либо на учет в государственной службе занятости и получали ли пособие по безработице. В момент опроса работали 1330 респондентов, а 3152 не имели работы. Шире всего в выборке были представлены кандидаты без опыта работы, специалисты по продажам, административный персонал, специалисты из отраслей IT, интернет- и телекоммуникаций, а также бухгалтеры и финансисты.

Среди не работающих в момент опроса соискателей 57% потеряли работу в этом году. В 2020 г. на учет встали 37% безработных респондентов.

80% вставших на учет в 2020 г. оформили пособие по безработице. И лишь 6% соискателей, обратившихся в службу занятости, по данным HeadHunter, нашли таким образом работу. Почему так мало?

Чтобы разобраться в этом, в конце августа «Ведомости» и компания Online Market Intelligence (OMI) опросили 4338 россиян – пользователей интернета, потерявших работу в 2020 г. Нас интересовало, какую именно помощь в трудоустройстве им оказали органы занятости. Около двух третей выборки – люди, которые на прежнем месте работы имели жалованье меньше 35 000 руб. в месяц. По данным совместного опроса, 41,5% оставшихся без работы в пандемию встали на учет в службах занятости. Остальные на учет не становились: либо справились с поиском работы сами, либо не верили, что им помогут. В частности, 38,7% респондентов, не становившихся на учет, быстро нашли работу сами либо сменили место по собственному желанию. 34,8% не видели смысла в таком обращении, еще 5,8% не хотели заниматься сбором и заполнением документов.

75,2% зарегистрировавшихся в службах занятости сообщили, что это не помогло им найти работу. 16,1% ответили, что нашли место с помощью службы занятости. 

По данным опроса «Ведомостей» и OMI, 25,2% респондентов, ответивших, что чиновники не помогли им с работой, сказали, что им не предложили вообще никаких вакансий, хотя их специальность востребована на рынке труда. Еще 14,6% ответили, что служба занятости не предложила им никаких вариантов, потому что у нее в принципе нет вакансий для специалистов с такой высокой должностью, уникальной специальностью или высокой квалификацией, как у них. Еще 18,6% сообщили, что им предложили вакансии, но они не соответствовали их специальности, должности на последнем месте работы или квалификации. 

А 9% респондентов сказали, что им предложили вакансии, соответствующие их специальности и должности, но с нерыночной зарплатой.

Большинство нашедших новое место с помощью служб занятости сказали, что устроились на зарплату выше, чем на предыдущем месте, или такую же (69,6% респондентов), а 24,6% заявили, что на новом месте потеряли в зарплате.

В комментариях респонденты писали, что службы занятости не предоставляли вакансий из-за пандемии. «Служба занятости из-за пандемии работает в дистанционном режиме, автоматически продлевая срок получения пособия. Пока не предлагает вакансий» – таков типичный комментарий. «Предоставили вакансию, но она оказалась неактуальной», – написал один из респондентов. «Нет работы в Калязине, все места заняты или платят копейки», – пожаловался другой респондент. «Служба занятости предлагала мне вакансии, но работодатели неохотно проводят собеседование с кандидатом от службы занятости», – отметил третий участник опроса «Ведомостей» и OMI. 

В пандемию пассивная занятость (когда люди встают на учет ради пособий и льгот и мало заинтересованы в поиске нового места) выросла, а активная (когда хотят трудоустроиться с помощью служб занятости) снизилась, признают сами чиновники. Об этом, например, говорилось 31 августа на совещании в «Единой России» по повышению эффективности работы служб занятости. В совещании участвовали министр труда Антон Котяков, глава Роструда Михаил Иванков, председатель ФНПР Михаил Шмаков и руководители региональных служб занятости.

Директор ВНИИ труда Дмитрий Платыгин признает, что за время пандемии процент трудоустройства граждан, обращающихся в центры занятости, снизился. Если до пандемии в связи с трудоустройством снимались с учета почти две трети граждан, то из числа тех, кто был зарегистрирован в пандемию, – примерно треть, говорит он. 

Платыгин указывает, что аудитории центров занятости и частных сайтов поиска работы и подбора персонала редко пересекаются, отсюда и такой низкий процент трудоустройства среди участников опроса. Многие граждане, обращающиеся в центры занятости, имеют рабочие специальности, в том числе не требующие профессионального образования. А, например, высокооплачиваемый инженер, программист, менеджер среднего звена в случае потери работы не будет обращаться в центры занятости, говорит Платыгин. Скорее всего, он разместит или обновит резюме на HeadHunter.

У большинства вставших на учет основной целью обращения было желание получать пособие по безработице – так сказали 55,1%. Еще 34,8% сообщили, что главной причиной обращения в службу занятости было стремление получить помощь в трудоустройстве. 6,0% встали на учет, рассчитывая на то, что служба занятости не сможет подобрать им подходящие вакансии и они вернутся к прежнему работодателю за компенсацией при сокращении (один месячный оклад).

В центре занятости Томской области 40% вакансий приходится на служащих и 60% – на рабочие специальности, рассказывает Светлана Грузных, начальник департамента труда и занятости населения Томской области. По ее словам, всего в банке вакансий центра обычно находится 12 000–13 000 вакансий.

В начале пандемии число вакансий сократилось незначительно – до 11 000, а число вставших на учет безработных сильно выросло благодаря обещанным государством пособиям и выплатам, отмечает Грузных. Однако выяснилось, что большинство вставших на учет потеряли работу еще до пандемии и пришли в центр занятости, когда государство увеличило материальную помощь.

Грузных рассказывает, что сейчас число вакансий вернулось к докризисным показателям – например, спрос на поваров вырос в 2 раза. Зарегистрированных в центре безработных меньше не стало, но работодатели по две недели ищут кандидатов на открывающиеся вакансии и не могут их заполнить, потому что люди приходят не за работой, а за пособием, говорит она.

Сеть спортивных гипермаркетов «Декатлон» сотрудничала ранее с московским центром занятости «Моя карьера» и проводила в нем дни подбора персонала. Ритейлер искал кандидатов на вакансии продавцов, менеджеров-консультантов и руководителей торговых центров. Опыт работы в рознице не требовался, так как у «Декатлона» есть свой учебный центр, однако кандидаты должны были знать спортивную тематику и увлекаться спортом. Большинство кандидатов из центра занятости, рассказывает менеджер по развитию бренда работодателя спортивного гипермаркета «Декатлон» Мария Чернявина, ничего не знали о спорте, не читали до собеседования о компании и готовы были ухватиться за любую работу, куда бы их взяли. Одни в результате не проходили собеседования с менеджерами в конкретных магазинах, других брали, но они работали недолго, многие уходили сами, так как не хотели продавать спортивные товары, говорит Чернявина. Кандидаты от центра занятости часто менее заинтересованы в предлагаемой работе, чем кандидаты, разместившие резюме на сервисах поиска работы, резюмирует она. 

Кондитерская фабрика «Конфаэль» подавала в центр занятости информацию обо всех открывающихся в компании вакансиях с самого основания, рассказывает председатель совета директоров фабрики Ирина Эльдарханова. Но подходящего кандидата из центра занятости наняла лишь однажды, говорит она. Он имел инвалидность из-за хромоты, ранее работал в банке, потом был кассиром, а в «Конфаэль» его взяли рабочим на сидячую работу по квоте для инвалидов. Через несколько месяцев он уволился, решив поискать более квалифицированную работу. По наблюдениям Эльдархановой, из центра занятости часто приходят кандидаты, которые долго не могут трудоустроиться, большинство прошли множество собеседований, но их никто не взял. 

У ухудшения статистики трудоустройства есть несколько объективных причин, говорит Платыгин: сокращение найма в период пандемии и объективное отсутствие рабочих мест в этот период, недостаток достойной работы – сейчас максимальное пособие по безработице с учетом доплат на детей превышает зарплатное предложение по некоторым позициям в отдельных регионах, кроме того, недостаточная активность региональных центров занятости в работе с каждым конкретным соискателем. В этот период все ресурсы были сконцентрированы на регистрации безработных, администрировании пособий. Возможности оказывать услуги по подбору работы были крайне ограниченны. 

На совещании по службам занятости 31 августа говорилось, что работе мешает принцип учета по месту регистрации. То есть человек, зарегистрированный на Камчатке и потерявший работу в Москве, должен становиться на учет в родном регионе. А находясь на Камчатке, найти подходящие вакансии в Москве вряд ли возможно.

Иванков отметил, что качество оказания услуг в регионах различается из-за разной нормативной базы, информационные платформы органов занятости разрозненны и многие данные приходится собирать вручную. Он сказал, что для повышения эффективности работы органов занятости нужна единая цифровая платформа, единые технологии работы сотрудников, а также система обеспечения качества услуг.